Дождь лил не переставая, уже третий час, или четвёртый, может быть даже больше, затрудняюсь сказать, когда я проснулся он уже барабанил по подоконнику, а когда это было, в семь? В восемь я уже на работе был, а в десять уже тут и дождь всё идёт и идёт. Непонятная эта погода в Питере, столько лет живу, а никак привыкнуть не могу, то ли дело у нас, на севере, если холодно, то холодно, если тепло, то тепло, а не это вот, утром дождь, днём снег, вечером жара не продохнуть, а ночью просто нормально, если конечно кто то умудрялся до неё дожить, некоторым вот не везло. Я отошёл от окошка и оглядел квартиру, квартира как квартира, такими их показывают в сериалах, когда хотят показать девяностые, на стене ковёр, как же без него, сильно потрёпанный, пыльный но по прежнему яркий, перед ковром конечно же диван, или кровать, как повезёт, но сейчас именно диван, вот ему досталось от жизни по полной. Книжный шкаф, забитый книгами, а сверху фотографии в рамках, какие то статуэтки, игрушки, свечки и прочая мелочёвка, да у меня у самого так же, тут даже не подкопаешься. Небольшой столик, журнальный, да? Вроде их так называют, не стол, не табуретка, недоразумение какое то. Несколько стульев расставленных по комнате, один у шкафа с откинутой стенкой, вроде как и шкаф, а вроде как и письменный стол, ещё один столик, чуть побольше журнального, чуть покрепче, чуть поновее, это слишком сильно выделяло его из общей массы вещей девяностых, ну и ещё винтовка, с длинным цилиндром глушителя и оптическим прицелом, намертво прикрученная к этому столу.
- Зонтики. Иван. Зонтики были одинаковыми? - Я вздрогнул и попытался вынырнуть из своей реальности.
- Простите, Виталий Тимофеевич, задумался, что вы сказали?
- Их уже увезли, посмотри пожалуйста, увезли? - Я подошёл к окну и посмотрел вниз, под дождём лежали шесть тел накрытых тёмно синими одеялами.
- Нет, Виталий Тимофеевич, лежат. - А дождь всё идёт и идёт, отражаясь в десятках проблесковых маячков сотнями маленьких сапфиров.
- А зонтики, зонтики одинаковые? - Я всматриваюсь в улицу и нахожу зонтики, они лежат в углу брошенные, никому не нужные и вроде как и в самом деле, одинаковые.
- Да, вроде как одинаковые, отсюда правда все не видно... Виталий Тимофеевич, при чём тут зонтики?
- Одинаковые. Ну правильно, купили двенадцать штук, мало ли дождь пойдёт и дождь пошёл. - Он подошёл к столику с винтовкой и присел рядом. - Зонтики, Иван, теперь это важно.
- Чем, это же зонтики, что в них может быть важного? - Мой вопрос повисает в воздухе, а потом и вовсе растворяется, оставшись без ответа.
- А напротив у нас что? - Ну что мне делать, пошутить, не поймёт, съязвить, не умею.
- Да дом какой то, жилой вроде. - Ну да, дом как дом, семь этажей, окна, небольшие ящики с цветами, занавески.
- Как наш? - Пытаюсь вспомнить, а как наш, семь этажей, окна, небольшие ящики с цветами, занавески.
- Ну да, видимо типовые дома, по одному проекту строили. - Судя по возрасту этого дома, тогда всё было типовым, одинаковым, зеркальным.
- Хорошо, значит идём туда! - Он даёт какие то указания фотографу, показывая места, которые он хотел видеть на фотографиях, что то отмечает у себя в блокноте выходит в коридор, выхожу за ним и я.
- Виталий Тимофеевич, туда то нам зачем, стреляли то отсюда, надо по соседям...
- Не наше это дело, по соседям ходить, участковый пусть ходит, да вот, толпа бездельников, следователи, их мать за ногу, юнцы. - Резко обрывает он меня, хочу возразить, но вовремя себя останавливаю, я тоже следователь и тоже юнец, ну может быть с той разницей, что я следователь по особо важным делам, ну, повезло мне так, очень повезло.
Не успеваем выйти из парадной, как к нам подбегает какой то незнакомый мне майор, тут же открывает над Виталием Тимофеевичем зонтик, и как только увидеть смог, на спине глаза что ли, меня он конечно полностью игнорирует, ну и правильно, как там меня назвали, юнец, полностью согласен, но дождик, холодные капли барабанят по волосам, попадают за шиворот, заставляют съёживаться, крутить головой, а мы словно нарочно не спешим, а ну и правильно, чего спешить, если у тебя над головой зонтик, и не из тех ли, одинаковых он. Обходим тела, рядом с каждым стоит полицейский, а у некоторых и по два, бодро рапортуют, но моего начальника не сильно это интересует, он даже блокнот не достал, идём к сваленным в кучу зонтам, они и в самом деле все одинаковые, новые, только только из магазина, часть зонтов так и осталась новыми, а часть обзавелась неприятными дырочками, неприятными для тех, кто их держал в руках, а теперь лежат, под намокающими одеялами. Наконец то заходим в парадную, тут и в самом деле всё то же самое, только в зеркальном отражении, такие же побитые деревянные ящики под почту, такая же изрисованная стена, да даже дверь на шестом этаже точно такая же, потрёпанная, с облупившейся по углам краской. Виталий Тимофеевич приказывает ломать, я только лишь удивляюсь, вообще то люди уже давно придумали звонок, а потом придумали ордер, правила и запреты, но я своего мнения не озвучиваю, зачем выглядеть в глазах начальника слишком умным, ну, или дурачком, что тоже кстати как вариант. Тем временем дверь распахивается, хватило всего пару ударов плечом. Вот они что, издеваются надо мной, мы попадаем в точную копию квартиры, из которой вышли буквально пол часа назад, сильно потрёпанный ковёр на стене, да к гадалке не ходить, что в той квартире, что в этой, рисунки будут совершенно одинаковыми, рядом стоит диван, забитый книгами книжный шкаф, небольшой, журнальный столик, несколько стульев, один из которых стоит у шкафа, превращённого в письменный стол и ещё один столик, побольше и поновее, очень уж он выбивается из общей массы старых вещей, ну и ещё винтовка, с оптическим прицелом и длинным цилиндром глушителя, намертво прикрученная к столу.
- Это, блин, чё такое!? - Не выдерживаю я.
- Это вторая половина, Ваня, которым повезло. - Похоже я своей вспышкой глупости начал ползти ко дну, куда то к следователям юнцам, раз Виталий Тимофеевич перешёл на Ваню.
- Виноват, Виталий Тимофеевич, не сдержался, но как это? - Обвожу комнату рукой.
- А ну ка, попробуй прицелится из винтовки! - Я вроде как протестую. - Не переживай, тут нет не одного отпечатка пальцев, не одной улики. - Я пробую, этот чёртов столик, к которому прикручена винтовка, не на корточках, не сесть на задницу, не согнувшись в три погибели, еле - еле выбираю такою позу, что вроде как могу целиться, вижу в оптический прицел сцену, вижу накрытое одеялом тело, мышцу на ногах начинает сводить, выпускаю винтовку, выдыхаю, как только распрямляюсь в полный рост.
- Неудобно. - Выношу я свой вердикт.
- Неудобно! - Подтверждает Виталий Тимофеевич. - Видимо не вышел ты росточком. А знаешь ка что, пройдись по соседям, спроси, не видел ли кто то чего интересного, записывай всё, даже если девочка с седьмого этажа пошла прогуливать своего пса и встретила инопланетянина. - Хочется ему напомнить, про участкового, про юнцов - бездельников, или про, не наше это дело, но молчу, просто достаю блокнот и иду по соседям.
С соседями не очень, обошёл все этажи, не знаю конечно, как у Виталия Тимофеевича это получается, но девочка тоже была, не с седьмого этажа, а с четвёртого, собаки у неё нет, но она каждое утро выводит на прогулку своего кота, честно скажу, животное уважаемое, огромное, пушистое, с важной мордой, но не суть дела, возвращаюсь в квартиру, там уже работают эксперты, фотографируют, снимают отпечатки, ага, вот именно сейчас с винтовки, а на ней что, правильно, на ней я. Докладываю Виталию Тимофеевичу результаты обхода, девочка с котом, вышла в шесть пятнадцать утра, в парадной встретила подростка курьера, жёлтый дождевик, жёлтая, квадратная сумка за спиной, в руках коробка с пиццей из которой он ел, да - да, так девочка и сказала, держал коробку открытой, ел. На втором этаже открыла только баба Тамара, пенсионер, слышит плохо, видит хорошо только в телевизор, в правительстве сидят одни уроды, Ленка из магазина ей словно специально, то гнилой картошки наложит, то капусты пожухлой, то яблок кислых, а Фёдора с квартиры напротив нужно бы посадить в тюрьму, потому, что он ей не нравится и в квартире уже третий день не появлялся, посторонних не видела, потому что вчера по телевизору было оно, закончилось оно поздно и баба Тамара всё утро проспала. Первый этаж ничего не видел, ничего не слышал, потому, что воскресенье, выходной день, дайте наконец то поспать, а мне вообще завтра в школу, громче всех орал какой то мальчишка. На третьем этаже дедушка интеллигент, два раза сделал замечание за неправильно поставленное ударение в каком то слове, обвинил молодёжь во всём, ну и добавил про Фёдора со второго этажа, странный говорит он какой то, здоровый мужик, а не разу даже пьяного балагана в квартире не устроил. Были и ещё квартиры, но там тоже, всё было глухо, ничего не видели, ничего не слышали, на седьмом этаже справляли день рождение, сразу двумя квартирами, гуляли всю ночь, выжившие постоянно ходили на лестницу курить, посторонних не видели, курьер вроде как был, а вроде как и нет, и может быть даже это они его вызвали, но точно вспомнить не смогли, потому, что всю ночь гуляли. Виталий Тимофеевич выслушал мой доклад, что то несколько раз пометил в блокноте, подозвал стоящего неподалёку майора, так же внимательно слушающего мой доклад и взяв рацию вызвал какого то Андрея, суть его вопроса была простой, подняться на седьмой этаж, узнать, был ли день рождения, как оказалось, день рождения был, гуляли всю ночь, а так как гуляли, больше вспомнить ничего не смогли.
- Мистика какая то. - Пробурчал я себе под нос. - Ну, не может же всё быть настолько одинаковым?
- Мистика, и ты прав, Иван, не может. - Виталий Тимофеевич вернулся в квартиру, я зашёл следом.
- Календарь! - Я чуть не заорал, но резко тормознул, не хотелось снова становиться Ванюшей. - Виталий Тимофеевич, календарь, в той квартире третье сентября, а тут ещё второе!
- Молодец, глазастый, а я то думал, что не заметишь. Я календарь, переверну и снова... - Напевая себе под нос Виталий Тимофеевич что то записал в блокнот, а я подошёл к перекидному календарю, висевшему на стене и аккуратно заглянул под листок.
На пол упал белый, бумажный листочек, кто то аккуратно закрепил его между двух дат, словно знал, что его найдут. Все замерли, я вытянул руку в строну ближайшего эксперта криминалиста и пощёлкал пальцами, ох и влетело бы мне сейчас от старикашки с третьего этажа, но пока только в руку мне влетел пинцет и пластиковый пакетик, куда я и поместил листочек, поддев его пинцетом. Не знаю почему, волновался, словно от этого небольшого листочка зависело так много, что мне было и не унести, сердце билось, словно перфоратор у соседа сверху, выдохнул, перевернул, на листочке ровными, печатными буквами было написано "Не играй против правил" и всё, загадки, ответы, ребусы, всё это здорово и когда то я это любил, но не сейчас, передаю листочек Виталию Тимофеевичу, от поправляет очки, читает, что то отмечает в своём блокноте, передаёт ближайшему криминалисту, листочек исчезает в сумке для улик.
- Заканчиваем тут. - Внезапно говорит Виталий Тимофеевич. - Есть у меня кое какие зацепки, нужно доложить наверху и если я прав, через пару дней это дело у нас заберут, а значит не будем здесь терять наше время, оно дорогого стоит. - Я молчу, внутри меня что то кипит, но я молчу, но кажется, ещё хоть слово и я взорвусь, первое, серьёзное дело, которое могло сделать мне карьеру и у нас заберут, типа всё, спасибо, свободны. - Да не переживай ты так, мне премию дадут, тебе что посерьёзнее, медаль там, грамоту, а то и вообще, майора. - Шутит, да, ну шутит же.
- Шутить изволите? - Это издёвка, но мне нужно хоть как то выпустить пар.
- Ну почему же, это опыт. - Мы спускаемся вниз, Виталий Тимофеевич даёт какие то распоряжения, садимся в машину и уезжаем, к слову сказать, дождь наконец то закончился, а я даже не заметил когда.
Прошло уже три дня с того самого дела, сижу в кабинете, на столе лежат погоны старшего лейтенанта, неплохо да, для лейтенанта, который выпустился всего пол года назад. Ещё у меня над столом висит грамота, первая в моём послужном списке, надеюсь не последняя, и устная рекомендация забыть всё, что видел. Так получается, что Виталий Тимофеевич не обманул, ему, полковнику, генерала точно не дадут, грамот и благодарностей у него столько, трудовой книжки не хватит, чтобы переписать все, правильно наш генерал говорит, зачем тебе грамоты, Тимофеевич, давай я лучше тебе премию выбью, и выбивает, потому, что этот самый Тимофеевич один раскрывает больше дел, чем всё управление вместе взятое. Ладно, всё это хорошо, но таким Макаром может быть полковником и станешь, но уважения точно не заслужить, а я тут не штаны пришёл просиживать, смахиваю погоны в ящик стола и достаю копию дела, пришлось конечно немного постараться, где то даже на лапу маленько сунуть, хорошо хоть, не зажрались пока, и принимают в жидком виде. Ну что же, дело громкое, поглядим, что мне перепадёт за его раскрытие, помимо этих ваших званий и грамот с благодарностями, открываю папку, даже не успеваю разобраться в содержимом, в дверь кто то постучал, чёрт побери, закрываю папку и убираю в стол.
- Да! - Дверь приоткрывается и в кабинет заглядывает подросток, не разбираюсь я в них, лет тринадцать, четырнадцать, взъерошенные волосы цвета соломы, морда круглая, смешная такая.
- Иван Алексеевич? - Подросток протискивается в кабинет.
- Он самый. Чё хотел?
- Я же вас предупреждал, не играй против правил... Проиграешь.
Я не успел увидеть, откуда у него в руке появился пистолет, не увидел я как чуть дёрнулся ствол, не услышал, как "Чихнул" глушитель, меня больше не было в этом мире, я сидел откинувшись на стуле, а из небольшой дырочке во лбу на пол капала кровь. Мальчишка убрал пистолет в пакет с надписью "Озон", подошёл к столу и достал копию дела, быстро пролистал и спрятал копию дела в этом же пакете, посмотрел на меня, пожал плечами и погасив свет вышел из кабинета.