Ночь уже закончилась, но утро как то не спешило в этот серый, мрачный город. Серые дома пропадали из виду прямо на глазах у людей, серые улицы были различимы только под ногами, а сами люди, возникали прямо перед друг другом и тотчас растворялись в непроглядной белизне. На город опустился туман, белый, густой, он завладел этим городом и казалось бы не собирался отпускать его больше никогда. Попробуй, вытяни руку, ну что, видишь, сколько пальцев ты показал сегодняшней погоде? Зато было тепло и безветренно, самая такая погода для того, чтобы никуда не спешить, а просто бродить по просыпающемуся городу, и не нужно нам никакого солнца, вдребезги разбивающего туманную романтику, ветер тоже может погулять где ни будь в другом месте, можно было бы ещё попросить у природы маленький дождик, и тогда настроение точно стала бы туманным. Ох, если он сейчас побежит, то я наверное сойду с ума, сяду тут где ни будь на поребрик и забьюсь в страшной истерике, приедут врачи, начнут меня спасать, оденут в смирительную рубашку, а я буду истерить всё больше и больше, понимая, что спасать то нужно вовсе не меня, спасать нужно его, вот только сказать я это никому не могу, это наша маленькая тайна, моя и его. А мы продолжаем нестись по улице расталкивая прохожих, мы видите ли сегодня проспали, а значит нужно бежать в сторону метро, как скорый поезд, или нет, как скорая помощь спешащая на вызов, ему то что, он молодой, бегать да бегать, да и кто обратит внимание на мальчишку, который куда то спешит, разве только очень подозрительный полицейский, хотя, если ребёнок хорошо одет, то это избавляем почти от всех подозрений сразу, а этот ребёнок умел одеваться. Чёрные брюки на нём смотрелись очень даже не плохо, да в конце то концов, ничуть не хуже, если бы они были не чёрными, а синими, или зелёными, красными, оранжевыми, фиолетовыми, да что не говори, но чёрный всё как приятнее глазу, чем разноцветная радуга. Серую футболку он заправлял в брюки, а что, тоже не плохо, ничего не болтается, всё строго, всё элегантно красиво, и тёмно синяя безрукавка некоим образом не могла испортить этот строгий образ, вот правда кеды, да - да, именно кеды, что то старого фасона, сшитые по новому, этакая реплика "Динамо" или, того, что носил Уилл Смит в фильме "Я, робот". Ну, точно, тёмно синие, высокие кеды с белыми шнурками, а в конце то концов, присмотревшись я понял, не портят эти кеды образ мальчишки, а наоборот, весьма гармонично этот образ дополняют. В детстве я любил заниматься ерундой, ловил муху, бросал её в банку с водой и смотрел. Муха не тонула, но и выбраться из банки не могла, дрыгала лапками но западня есть западня. Я не живодёр, когда мне надоедало смотреть, я вытаскивал муху из банки, сажал на подоконник и смотрел, как она отряхивается, сохнет и в конечном итоге улетает. Но, вода это не главное, больше всего мухам не нравилась сметана, они вязли в ней, еле ползали и даже если её достать из блюдца со сметаной, которое я использовал для своих экспериментов, она ещё долгое время не могла улететь, а то и вовсе не улетала, а забивалась в какой ни будь угол и пропадала там, стоило мне только отвлечься на какое то время. А сейчас мухой стал я сам, я брёл, словно в сметане, еле - еле перебирая ногами и руками, я брёл к человеку в чёрном, который шёл на встречу моему мальчишке. Бессилие очень пугает, и я боялся, вот он, человек который раз за разом лишал меня надежды вернуться в тот, нормальный мир, спасти наконец то этого пацана и вот, в очередной раз я ничего не могу сделать, только смотрю, и дёргаюсь, сегодня муха это я. А он улыбается, он всегда улыбается, или это мне только кажется, ведь проснувшись утром я не могу вспомнить его лица, словно это был сон, который с каждой секундой, после того, как ты открываешь глаза, начинает растворяться, исчезать и наконец то пропадает, оставляя после себя лишь короткие вспышки воспоминаний, которые тоже пропадут, только немного позже. Всё. Я вздрагиваю, словно меня ударило током, он дошёл до него... Теряюсь, что то пошло не так, не как всегда, он сильно бьёт открытой ладонью мальчишку в лицо и подхватывает бесчувственное тело, несёт его ко мне, протягивает и осторожно опускает на подставленные мной руки, рукой в чёрной перчатке поправляет прядь волос, я ничего не понимаю, я растерян, напуган, шокирован. А он улыбается, он всегда улыбается, даже когда проводит ножом по горлу, и я ничего не могу сделать, только кричу, по щекам ручьями текут слёзы и нас выбрасывает в реальность, люди отшатываются от нас, выхватывают телефоны, кто то вызывает скорую, кто то направляет на нас зрачки камер. Дальше начинается сон, со своими обрывками, помню, как забирают мальчишку из рук, помню, как внезапно оказываюсь где то в стороне, никому не интересен, помню, как брёл куда то, даже не понимая, куда и зачем иду и всё, дальше темнота, да, та самая темнота, которая развеется с первым сигналом будильника. Я снова проснусь, соберусь и выйду на улицу, дойду до автобуса, проеду две остановки и выйду у метро, найду его в толпе и снова пойду за ним.