Ночь уже закончилась, но утро как то не спешило в этот серый, мрачный город. Серые дома пропадали из виду прямо на глазах у людей, серые улицы были различимы только под ногами, а сами люди, возникали прямо перед друг другом и тотчас растворялись в непроглядной белизне. На город опустился туман, белый, густой, он завладел этим городом и казалось бы не собирался отпускать его больше никогда. Попробуй, вытяни руку, ну что, видишь, сколько пальцев ты показал сегодняшней погоде? Зато было тепло и безветренно, самая такая погода для того, чтобы никуда не спешить, а просто бродить по просыпающемуся городу, и не нужно нам никакого солнца, вдребезги разбивающего туманную романтику, ветер тоже может погулять где ни будь в другом месте, можно было бы ещё попросить у природы маленький дождик, и тогда настроение точно стала бы туманным. Ходят легенды, что воины из былин и сказаний могли спокойно исчезать в толпе, вот он есть, и вот его уже нет. Не знаю как там в легендах и что за воины там были, а этот мальчишка растворяться в толпе точно умел, мог и практиковал, и главное, получалось то у него это вроде не специально, но то ли люди сегодня ему подыгрывали, то ли секундная стрелка играла на его стороне, но этот несносный мальчишка сегодня мерцал. Да - да, именно мерцал, появляясь на миг в одном месте, пропадая и появляясь на другом. У меня в глазах начали зажигаться искорки, ну что мне прикажите делать, не моргать, да у меня слёзы потекут из глаз солёными ручьями и я вообще ничего разглядеть не могу, а тут блин, такая ерунда, вот он, мальчишка, моргнул, нету его, глазами по толпе, вот он, моргнул, и снова его нет. Одно меня в этом радовало, в этой толпе, мой несносный подросток был один, и хоть меня иной раз коробило от подростковой моды, сейчас я готов был расцеловать того, кто всю эту моду сочиняет. На нём были брюки соломенного цвета, яркая, сильно ляпистая футболка с коротким рукавом, на ногах серо белые кроссовки, что такое шнурки, они знали наверное только в самом начале своей жизни, да и правильно, кому нужны эти шнурки, развяжутся, наступишь, того и гляди, лицом о поребрик грохнешься, пусть лучше болтаются на ногах как галоши, зато вроде безопасно. Меня всё терзало любопытство, носит носки, не носит, короткие или длинные, не знаю почему, словно заразная мелодия влезло это в мою голову и никак её покидать не хотело, вроде уже заставляю думать себя о чём то другом, скажем, на сколько трудно быть мальчишкой и не запачкать светлые брюки в первый же миг, или, а что именно скрывается под разноцветным рисунком на футболке, и носит ли он носки, носки, вот же назойливая ерунда, прилипла и не отодрать теперь. В детстве я любил заниматься ерундой, ловил муху, бросал её в банку с водой и смотрел. Муха не тонула, но и выбраться из банки не могла, дрыгала лапками но западня есть западня. Я не живодёр, когда мне надоедало смотреть, я вытаскивал муху из банки, сажал на подоконник и смотрел, как она отряхивается, сохнет и в конечном итоге улетает. Но, вода это не главное, больше всего мухам не нравилась сметана, они вязли в ней, еле ползали и даже если её достать из блюдца со сметаной, которое я использовал для своих экспериментов, она ещё долгое время не могла улететь, а то и вовсе не улетала, а забивалась в какой ни будь угол и пропадала там, стоило мне только отвлечься на какое то время. А сейчас мухой стал я сам, я брёл, словно в сметане, еле - еле перебирая ногами и руками, я брёл к человеку в чёрном, который шёл на встречу моему мальчишке. Бессилие очень пугает, и я боялся, вот он, человек который раз за разом лишал меня надежды вернуться в тот, нормальный мир, спасти наконец то этого пацана и вот, в очередной раз я ничего не могу сделать, только смотрю, и дёргаюсь, сегодня муха это я. А он улыбается, он всегда улыбается, или это мне только кажется, ведь проснувшись утром я не могу вспомнить его лица, словно это был сон, который с каждой секундой, после того, как ты открываешь глаза, начинает растворяться, исчезать и наконец то пропадает, оставляя после себя лишь короткие вспышки воспоминаний, которые тоже пропадут, только немного позже. Всё. Я вздрагиваю, словно меня ударило током, он дошёл до него... Теряюсь, что то пошло не так, не как всегда, он сильно бьёт открытой ладонью мальчишку в лицо и подхватывает бесчувственное тело, несёт его ко мне, протягивает и осторожно опускает на подставленные мной руки, рукой в чёрной перчатке поправляет прядь волос, я ничего не понимаю, я растерян, напуган, шокирован. А он улыбается, он всегда улыбается, даже когда проводит ножом по горлу, и я ничего не могу сделать, только кричу, по щекам ручьями текут слёзы и нас выбрасывает в реальность, люди отшатываются от нас, выхватывают телефоны, кто то вызывает скорую, кто то направляет на нас зрачки камер. Дальше начинается сон, со своими обрывками, помню, как забирают мальчишку из рук, помню, как внезапно оказываюсь где то в стороне, никому не интересен, помню, как брёл куда то, даже не понимая, куда и зачем иду и всё, дальше темнота, да, та самая темнота, которая развеется с первым сигналом будильника. Я снова проснусь, соберусь и выйду на улицу, дойду до автобуса, проеду две остановки и выйду у метро, найду его в толпе и снова пойду за ним.